[В кадре] Дмитрий Буланов и «мама!» Даррена Аронофски

Предупреждение: В статье есть спойлеры.

Сегодня [В кадре] относительно недавний фильм — «мама!» Даррена Аронофски. И впервые в рубрике мы обсудили его сразу после просмотра, когда так тянет разобраться в смысле символов фильма, а один из персонажей кажется то Богом, то дьяволом.

Символов в этой истории много. Действие происходит в доме, который построила «Она» (Дженнифер Лоуренс) для мужа-писателя (Хавьер Бардем). Дом ведёт себя как живое существо, не всегда дружелюбное. У него есть сердце — кристалл в кабинете хозяина — и сразу несколько мест, которые сразу ассоциируются с женским менструальным циклом.

По ходу фильма к писателю начинает приходить незваные гости: то умирающий поклонник, то члены его семьи, а в конце фильма и вообще толпы людей. Люди вредят дому, но и приносят разные дары, от рваных фотопортретов до вещей для Неё. Внимание гостей приятно писателю, но совсем не нравится героине Лоуренс, которая пытается охранять своего будущего ребенка. Но безуспешно — ребенок погибает (гости едят его тело — судя по всему, жуткий аналог причастия). Умирающая мать остается на пепелище вместе с мужем. Тот вытаскивает её сердце, из которого вновь появится дом, а в нем — новая девушка.

mother1

dmitry-bulanovДмитрий Буланов — креативный директор Dmytro Bulanov creative büro, куратор курса «Айдентика» в Projector. В 2017 году вместе с Александром Трегубом и Кириллом Ткачевым разработал айдентику Министерства образования Украины. Также недавно выпустил айдентику для туристического бренда Запорожья.

Смотрит самое разное кино — и авторское, и боевики, и фильмы о супергероях. Ценит продуманный подход и собственную точку зрения режиссера, любит, когда увиденное настраивает на созерцательность, богато деталями. Из режиссеров любимые — Квентин Тарантино, Джим Джармуш, Пол Томас Андерсон, Джоэл и Итан Коэны, Мартин Скорсезе, Уэс Андерсон и Даррен Аронофски. На лекциях по айдентике нередко приводит примеры из кино.

Когда я шел на фильм, то думал, что он будет куда жестче. Но не увидел ничего чрезмерного: вся конструкция Аронофски очень цельная, в ней нет насилия ради насилия, из неё невозможно что-либо убрать или заменить. Это начинается уже с титров: они каллиграфические, без какой-либо агрессивной графики.

mother_credits
Титры и постер фильма

В фильме есть некоторая иконичность. Как и в традиционных иконах, у него аскетичная черно-золотая гамма, закрытое пространство и много условностей. Цель иконы — показать не живого человека с эмоцией, а духовный образ, дверь в иной духовный мир. Стилизация, например, в ней нужна, чтобы зритель не воспринимал телесность, сексуальность. У Аронофски сексуальность персонажей раскрыта, но ненавязчиво и ровно. Это может быть символ, который отсылает к женским половым органам, или фигура героини в платье в контровом освещении, не более.

Читайте также:  Самый подробный гайд: как создать идеальную цветовую схему

mother-2

Такие и сцены насилия: они нужны, чтобы зритель мог прочувствовать боль, о которой размышляет режиссер, и воспринимаются скорее как символ. Важно и то, что они застигают врасплох: например, мы еще не успеваем привязаться к ребенку, а он уже погибает.

Ритмика фильма вначале равномерная, спокойная, но с каждой сценой она ускоряется — и держит весь фильм. Зритель начинает метаться, как главная героиня. Как и у нее, у нас очень мало времени осмыслить происходящее, скорее оно заставляет переживать.

Дополнительно фокусирует внимание то, что сюжет камерный, как, например, в моей любимой «Омерзительной восьмерке» Квентина Тарантино. Большая часть действия там происходит в одном помещении, и это даёт нам возможность почувствовать камерность, узнать персонажей лучше. Также этот приём всё время поддерживает напряжение: мы не знаем точно, кто есть кто в этой комнате, и ожидать можно чего угодно. В фильме «мама!», когда хозяйка осматривается, мы видим все комнаты дома, снятые одним кадром. Мы буквально живём вместе с ней в этом доме и смотрим её глазами на происходящее — всё благодаря той же камерности, сосредоточенности и операторским приёмам.

mother3

Внимание приковывает и освещение. Я увидел в нем сходство с картинами Иеронима Босха и Питера Брейгеля. Напрашивается и сюжетная параллель с ними: главная героиня точно так же окружена вакханалией то ли людей, то ли бесов, как, например, святой Антоний. При этом черно-золотая гамма уютная и помогает выдерживать эмоциональный баланс, картина красива как предмет искусства.

mother4

Иероним Босх. «Искушение святого Антония»
Иероним Босх. «Искушение святого Антония»

mother-6

Питер Брейгель-старший. «Битва Масленицы и Поста»
Питер Брейгель-старший. «Битва Масленицы и Поста»

После просмотра сразу возникает желание истолковать, что стоит за противоречивыми персонажами и деталями: библейскими символами, символами и природы и женской анатомии. Но вряд ли здесь стоит искать однозначный посыл. Мне тем и понравился фильм, что темы любви и природы человека в нём раскрыты сложно, противоречиво. Люди в нем быстро начинают вести себя демонически, и напрашивается вопрос, достойны ли они той жертвы, которую получили.

Например, персонажа Бардема я не воспринимаю только как воплощение Бога. На порванной фотографии он похож на дьявола. Возможно, нам показывают, что он — взаимодействие Бога и дьявола. Приглашенные им — частично демоны (они напоминают скелеты, ведут себя лукаво и навязчиво). Писатель в любой момент может запретить гостям бесчинствовать, но он им многое разрешает. На размышления наводят и его гневные вспышки, и возраст, который легко можно ассоциировать и с дьяволом. Похоже, Аронофски — приверженец философии гносеологического дуализма, и интерпретирует его, как и всякий художник, по-своему.

Читайте также:  Победители конкурса лучшей упаковки "The A’ Design Award Competition"

mother7Очень понравился кастинг, например фактурный Эд Харрис, горячо любимый мною за фильм «Поллок». Он умеет создавать на экране противоречивого, странного персонажа, который отторгает и притягивает одновременно. В этом фильме он — эдакий драматический и лукавый Клинт Иствуд.

Просто великолепна Мишель Пфайффер — её возвращение на экраны несказанно радует, тем более в команде, в которой есть возможность продемонстрировать своё актёрское мастерство. Её игра побуждает встать из кресла зрителя и возмутиться во весь голос. Она нарочита, стервозна и при этом удерживает главную героиню от возмущения — всё будто ненавязчиво и при этом гипер-нагло.

edharrisДженнифер Лоуренс до фильма «мама!» не казалась мне лично сильной актрисой. Но после великолепной, чувственной игры у Аронофски я обязательно посмотрю фильм «Зимняя кость» с её участием, номинироаванный на «Оскар».

Хавьер Бардем — по-моему, тот актёр, который даже в откровенно слабом фильме создаст магнетизм и энергию. Его персонаж на экране держит зрителя в напряжении, даже когда мило себя ведёт — я бы даже сказал, особенно когда мило себя ведёт (вспоминается «Старикам тут не место»). По-моему, Бардем как никто другой способен воплотить противоречивого персонажа. Попадание в яблочко по кастингу.

bardemТак становится возможным критически посмотреть на все, в том числе на веру. Вера — это для меня вопрос не доказательств, а общения. А оно сложное и личное. Одна моя знакомая на телефонный звонок иеговиста ответила: «Вы в своем уме? Почему я должна с вами говорить о Боге?». Дело было не в том, верила она или нет, а в том, что она не стала бы обсуждать это со случайным человеком.

Даррен Аронофски во многих своих фильмах пытается сделать очень сложную вещь — говорить о божественном и о человеческой природе. Вспоминается притча о мудреце, который пытался понять сущность Бога и увидел ребенка, который сидел на берегу океана и черпал воду. И меня радует, что в фильме на эту тему нет упрощений. То же самое можно сказать и о первом полнометражном фильме Аронофски «Пи» 1998 года, где автор пытается постичь Бога с помощью чисел — и, подобно «мама!», скорее задаёт вопросы, чем даёт на них ответы.

Как практикующий дизайнер и преподаватель я черпаю из кинематографа приёмы и модели, которые использую в работе и в лекциях о дизайне и айдентике, пытаясь расширить восприятие «обыденных вещей» и раскрыть глубину процесса работы умного дизайнера. К примеру, на лекциях я рассказываю о зацикленности главного героя «Пи», одаренного ученого Макса Коэна, на числах, в особенности на ряде чисел Фибоначчи, которые образует «золотую спираль» или «золотое сечение». В фильме нам показывают видеоряд, где спираль как форма всюду присутствует в природе и предметах.

Читайте также:  Личный опыт: как разработать современный европейский сайт. Часть 2
fibonacci-presentation
Слайд из презентации авторской лекции «Атмосферная айдентика»

Если очень убедительно преподнести мысль о том, что треугольник всюду встречается в мире, и показать пару изображений-доказательств, вы без труда продолжите этот ряд изображений, подтвердите эту гипотезу и таким образом уверуете в треугольник, как Макс Коэн в спираль. Вы действительно будете всюду его видеть и находить в окружающем мире.

Точно так же это работает в дизайне. К примеру, для разработки логотипа и фирменного стиля дизайнер берет фигуру — круг.  Он зацикливается на ней, придумывая, как одна и та же форма круга будет всюду присутствовать в системе фирменной идентичности: создавая паттерн (узор), пиктограммки и иллюстрации из кругов и полукругов; вставляя фото в форму круга; делая визитки в форме круга; подбирая разные изображения из реального мира, в которых присутствует форма круга и т.д. Он строит на форме круга целостную систему фирменной идентичности, подкрепляя ассоциативность, узнаваемость и единый характер выбранного образа. Это можно назвать «принципом зацикленности на предмете», который помогает сфокусироваться на одном образе и в рамках его узнаваемых очертаний найти, придумать и создать множество вариаций визуальных решений для фирменного стиля или серии обложек книг, к примеру.

Фильм «мама!» в контексте дизайна и бренд-айдентики — отличный пример того, как с помощью заданных рамок, правил и их наследования можно усилить эффект от произведения, сделав его запоминающимся и уникальным. Единый и продуманный аудиоряд (а не сборник разных по настроению песен), единая цветовая гамма, которая усиливает настроение фильма, камерность пространства, в котором происходит действие фильма и в довесок зацикленность сюжета — всё это очень похоже на то, как должна работать айдентика, усиливая единый образ бренда и закрепляя его в умах потребителей со своим характером и особенностью.

Больше материалов из серии [В кадре]:

[В кадре] Ирина Костышина и «Человек, который упал на землю» 

[В кадрі] Анастасія Жеребецька і «Твін Пікс: Повернення» 

[В кадре] Анна Сенюк и «Бегущий по лезвию 2049» 

Поделиться:

Про автора

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: