На примере Петра Павленского, который наглядно продемонстрировал метафору о власти, которая «держит каждого за яйца», мы выяснили, что подобное поведение в РФ как минимум наказуемо.
«Я делаю, в принципе ничего. Смысл моих акций состоит в том, чтобы не давать отклик власти. Их же задача – нейтрализация. В этот самый момент и происходит интерпретация политического искусства», – поясняет акцию «Фиксация» Петр.
Он прибыл в Киев, чтобы детальней рассказать о стратегиях акций «Туша», «Свобода», «Отделение», и «Фиксация»; о прибитой мошонке, зашитом рте и об отрезанной мочке уха; бюрократических судорогах государства, людях изуродованных пропагандой, о борьбе за повиновение и о неспособности сопротивлению власти.
«Инструментов власти много. Это и правоохранительная система, и медицина, и психиатрия, и это СМИ, которые, кстати, являются одним из главных осуществителей воли власти. А человеческий страх – один из главных органов управления», – продолжает Павленский.
Во время дискуссии в Центре визуального искусства, перформансист из Санкт-Петербурга показал видео со своих акций, а также фотоматериалы, сделанные во время следствия, спорные отчеты полиции и психологов, походящие по размерам скорее на тома литературы Толстого, чем на судебную документацию.
«Как можно нейтрализовать человека? Нужно ему шить уголовное дело, дабы он прекратил свою деятельность. Или его можно посадить. После истории с группой Pussy Riot, по крайней мере, в России власть оказалась напуганной и приступила к соответствующей мере ликвидации. Но на самом деле она нацелена убивать общий нарратив, связанный с акциями и высказываниями».
https://www.youtube.com/watch?v=Jk-P1r2Pu6Q&feature=youtu.be
«Далее происходит борьба за то, как это будет называться – преступлением, патологией или политическим искусством? Власть становится дверью, которая открывает путь внутрь и показывает, каким образов все это работает, свой взгляд и тактику».
«Любое дело начинается рапортом и как раз он показывает, как воспринимают происходящее сотрудники. Как они это видят и как понимают. Именно эти бумаги являются артикуляцией их видения. По большому счету эти люди описывают свое замешательство. Но затем мы видим, как они переносят заботу на медицинские службы и говорят уже о заботе или безопасности».
Петр также демонстрирует фотографии документов психических экспертиз: «А теперь, поговорим о том, чем является психиатрия и что это за язык. Как она объясняет происходящее, наделяя все иными смыслами. Мы видим, что здесь есть не то что зачатки, а то, что называется наследием карательной психиатрии при Советском режиме, поскольку объясняется это все: «психопатическими особенностями в виде истерических проявлений, склонностью к завышенной самооценке и демонстративно-театральному поведению, сочетающимися с экспансивно-шизоидными характерологическими проявлениями со склонностью к идеям реформаторства».
Часовой монолог Павленского вылился затем в дискуссию с залом. Интерес к личности политического диссидента в Украине оказался не малым и последствием тому, оказался шквал различных вопросов как художественного, так и личностного характера.
Кто оказался самым человечным из тех, кто вел твое дело после акций?
Наверное, это был первый психиатр, который вел мое дело по акции «Фиксация». Он прямо сказал, что в моем поступке психических отклонений нет.
Какова цель твоих акций? Как ты относишься к тем, кто не понимает их?
Я думаю, что поскольку люди, так или иначе, похожи, все держится на принципе страха – человек боится полиции и то, что я делаю, как раз о том, чтобы не бояться ее. Взамен можно власть объективировать и для этого достаточно не работать с «системой ритуалов» – не показывать документы, не идти на контакт и тому подобное. Также часто мы говорим о болевом моменте в акциях, но, по сути, происходит какое-то небольшое повреждение мягких тканей. И это смешно – как потом люди пытаются (посредством такого инструмента как СМИ), говорить о том, что это больно. Нет – это навязанное отношение к заботе о своем теле.
Что является конечным объектом политических акций?
Это все в целом – общество и группа лиц, которая является властью. Но в большинстве, конечно я обращаюсь к обществу. Например история с Pussy Riot наглядно показала как можно влиять на массы а также на власть. После того что они сделали и моего протеста по их делу, власти стали меня бояться и теперь вообще не трогают. Эта реакция и аккуратность тоже пример того, как власть можно приручить. Хотя у них достаточно основания меня арестовать как минимум за то, что я сейчас нарушаю подписку о невыезде. Скажем, если бы я сидел там и придерживался этой вязки, то они бы меня тоже не трогали. Они просто не хотят этого делать, ведь опасаются чего-то. Пожалуйста – вот власть дрессируется.
После какой акции СМИ стали окрестили тебя «художником»? Считаешь ли ты это просчетом также со стороны властей?
В принципе власть предпринимает всевозможные действия в наименовании того или иного. Это делают и те же телеканалы и психиатрия. Я же отстаиваю позицию, что это прецедент политического искусства. Но, в целом это просчет. Это какие-то условия, которым подчинены власти и обязаны их выполнять.
Насколько эффективно в действительности то, что ты делаете? И способствует ли оно той борьбе, о которой ты говоришь?
Каждая подобная акция и каждое действие ведет за собой вопрос отношения. Это большая работа с набором «скульптур» в коллективно памяти, но я не вижу, чтобы в российской действительности это все резко поменяло, как меняет, например ввод каких-то законов или реформ. Вот чем, например, отличается украинское и российское общество? Это социальный рефлекс. То есть украинское общество смогло сделать Майдан, потому что социальный рефлекс существует. Это условно другие сферы. Это не искусство, где есть какие-то определенные каноны. Это сфера с особым пониманием.
Расскажи детальнее об акции «Фиксация», ведь она стала наиболее резонансной. Почему была выбрана именно такая форма интерпретации?
Ну конечно – это превращение страны в тиранию. Было показано стирание границ между контекстами зоны, воли и культурой. На законодательном уровне все устраивается так, чтобы не было этих самых границ между обществом и администрацией. Общество сталкивается в этом самом конфликте и образуется иерархичность толпы. Это перманентный день полиции и перспектива, которую посредством действий ощущают люди России. Я конкретно сделал жест – прибил мошонку на Красной площади (подобное делают заключенные в тюрьмах).
Может ли власть разрушить твои акции отсутствием реакции?
На самом деле да. Тогда я, наверное, прекращу, использовать их вот в этой форме, потому что в таком случае будет уже дрессированная власть. Можно будет выходить на улицу и делать что угодно. Но знаете, есть ведь прецеденты неизвестные для широких масс. Вот в Калининграде была ситуация, когда несанкционированно вывесили флаг Германии над зданием ФСБ и людей сразу по статьям закрыли. Тут уже вопрос количества и методов. Поэтому важно документировать то, что ты делаешь. – если последователей будет больше, то прецедент повлияет на решения властей тоже больше.